Тяжкий груз
— Быть или не быть, вот в чем вопрос! Достойно ли смиряться под ударами судьбы иль надо оказать сопротивленье и в смертной схватке с целым морем бед покончить с ним? – кричал со сцены Гамлет, заламывая тощие руки.
Зрительный зал откровенно скучал. Страдания принца из благополучной Европы никого не волновали…
Николай Петрович Стыдобищев, мэр Ёкарнобабайска, зевнув от скуки, подумал:
«Мне бы его проблемы. У меня выборы в марте. И 85% кровь с носу, а надо обеспечить! Дом на черноморском побережье достроить не могу, некогда. Машину надо обновить, все мэры, как люди на «Мерседесах давно уже ездят, один я, как лох на «Лексусе». Дочка в Лондоне оборзела, учиться не хочет, шляется по ночным клубам. Жена сбрендила, требует шубу круче, чем у губернаторши. Секретарша офонарела, клянчит деньги на операцию по увеличению груди и удлинению ног».
Мэр решительно встал из кресла и, покинув первый ряд, усталой походкой поднялся на сцену. Отодвинув в сторону пожилого артиста, Николай Петрович громко произнес:
— Владимирский централ. Ветер северный.
Этапом из Твери. Зла немерено.
Лежит на сердце тяжкий груз.
Владимирский централ. Ветер северный.
Когда я банковал. Жизнь разменяна.
Но не очко обычно губит. А к одиннадцати туз.
Зрительный зал взорвался аплодисментами.
Зрительный зал откровенно скучал. Страдания принца из благополучной Европы никого не волновали…
Николай Петрович Стыдобищев, мэр Ёкарнобабайска, зевнув от скуки, подумал:
«Мне бы его проблемы. У меня выборы в марте. И 85% кровь с носу, а надо обеспечить! Дом на черноморском побережье достроить не могу, некогда. Машину надо обновить, все мэры, как люди на «Мерседесах давно уже ездят, один я, как лох на «Лексусе». Дочка в Лондоне оборзела, учиться не хочет, шляется по ночным клубам. Жена сбрендила, требует шубу круче, чем у губернаторши. Секретарша офонарела, клянчит деньги на операцию по увеличению груди и удлинению ног».
Мэр решительно встал из кресла и, покинув первый ряд, усталой походкой поднялся на сцену. Отодвинув в сторону пожилого артиста, Николай Петрович громко произнес:
— Владимирский централ. Ветер северный.
Этапом из Твери. Зла немерено.
Лежит на сердце тяжкий груз.
Владимирский централ. Ветер северный.
Когда я банковал. Жизнь разменяна.
Но не очко обычно губит. А к одиннадцати туз.
Зрительный зал взорвался аплодисментами.