СЛОВО О РОДОСЛОВНОЙ ЛИСЮКОВЫХ

С таким титулом в Зуевке старожилы помнят Иванова Матвея Степановича (на фотографии он в верхнем ряду слева), активного участника второй мировой войны, прославленного труженика, хлебороба, прекрасного семьянина, дружной, хорошо воспитанной семьи. Которая тоже по их деду, заядлого охотника названа семьей ЛИСЮКОВЫХ Матвея Лисюкова я знал под той же характеристикой, но заочно, до нашей встрече в полеводческой бригаде № 2 колхоза Красное Знамя, куда меня назначил Николай Иванович Миронов, председатель колхоза Красное знамя в 1970 году, где я потом работал агрономом-организатором. А я тогда был всего-то лишь сельский киномеханик и студент-заочник четвертого курса КСХИ. Опыта практического в полеводстве не было никакого, поэтому, вся надежда у меня была на таких вот мужиков-работяг, как Матвей Степанович, Николай Егорович Василий Иванович… и т. д… И, ничего, надежда оправдалась, моя интуиция и вера в них оправдалась.Особенно он мне приглянулся, а потом навсегда и понравится. Этот наипростейший мужик, владелец трактора ДТ -75 — Матвей Степанович Иванов (Лисюк). И это при том, что мужик он с некой хитрецой, за то исключительно добрый, улыбчивый, но до страсти любитель над кем-то подшутить, любитель многих народных прибауток, которыми постоянно в разговорах пользовался. И эту привычку я узнаю, которая, как оказалось потом, один в один перейдет к его сыновьям. Особенно к Василию и Николаю, а возможно и к его дочерям. А потом оказалось, что Матвей Иванов в общении на житейские темы красноречив, где он себя ни в чем не окорачивает.А вот если о войне его кто-то, когда-то встанет спрашивать, тут Матвей Степанович от заданных ему вопросов либо станет отшучиваться, либо совсем замолчит. То есть, пути — дороги военные он никому и никогда не раскрывал, о подвигах своих, боевых никому не рассказывал. Даже любознательным школьникам для музея… Возможно это было у него по молодости. Но пролетели его годы, пришло время уходить и ему на пенсию. Пришло пенсионное время и мое, которое совпало, мы с Матвеем Лисюковым опять проводим вместе. Особенно в дни ПОБЕДЫ 9 мая на их фронтовых мероприятиях. Встречаемся, в застольях угощаемся, веселимся. А почему так выходило? Нашими селянами я в 1996 году был избран председателем совета ветеранов.И время пришло другое, лозунги на стенах общественных зданий появились «Никто не забыт — ничто не забыто». О подвигах ветеранов прошедшей войны люди заговорили. К очередному дню Победы сверху запрос нам пришел, уточняемм их награды, полученных на войне, подвиги. С Денисовым Виктором Осиповичем по этим вопросам прибыли мы и к Иванову Матвею Степановичу, который родился в 1916 году...- А чего теперь – то у него вы узнаете? — спрашивает нас с иронией его дочка Люба, — когда о событиях военных лет он вспоминать стал все реже и реже, при чем, смутно, с отклонениями от действительности, с неточностями фактов… По документам стали разбираться, которых у него оказалось множество, как впрочем и его наград, всевозможных, благодарностей от разного начальства, даже от самого Верховного…. Дочь Люба и ее брат Николай при нем и при нас находились, от которых в наш адрес слова упрека поступать продолжали. Мол, стрянулись придти к нему, когда человеку годов – то вон сколько, а памяти нет никакой… Но документы его они нам все выложили. Которые нам о многом говорили и которые мы с большим интересом в их доме проглядывали.«За взятие Будапешта» медаль и наградная книжка. Целая куча юбилейных орденов и медалей, к ним удостоверения на его имя. Вот наградной лист, читаем его. В нем сказано, что он за усердную и ревностную службу награждается командованием части памятным подарком, велосипедом немецкого производства. Дочь поясняет, что с ним их отец с фронта возвратился в Зуевку. Такого с Зуевскими фронтовиками еще не случалось, чтобы велосипед от командования получить, да еще с сопроводительными документом..!? Селяне слышали, привез из Германии фронтовик Репин Александр Семенович после победы легкий мотоцикл, но он достался ему не по наградному листу, а как трофей. Илье Степановичу Кортунову понравился в Германии немецкий велосипед, он его вместе с другими вещами привез домой. А тут другое дело, когда у отважного бойца, Иванова трофейный велосипед оформлен особой наградой.Да и служил Матвей Степанович в особой части, в Северо Западном фронте, в особого назначения химроте, так называемой. «Потом наша рота вливается в третий авиавоздушный укрепкорпус», — вспоминал Иванов. — Это были особо маневренные, десантные подразделения. Ударный кулак фронта, который наше командование использовало там, где создавались чрезвычайные трудности. Или при захвате важных стратегических объектов, в который попал и румынский город Будапешт. Где меня после его взятия наградили".В его документах сказано «Авиавоздушный корпус наносил врагу внезапные удары, имея при этом большие успехи...». У Ивановых сохранился рассказ по воспоминаниям самого дедушки Матвея, который записала его внучка для музея Зуевской школы. В нем сказано о том, как их десант ночью был выброшен на на город Будапешт, где были еще немцы. Начались уличные бои по его захвату. И боец Иванов там важного офицера пленил, получив за это награду.Среди его документов мы обнаружили и сохранившуюся его красноармейскую книжку, где из военного имущества значилось его личное оружие ППШ № 214, противогаз четвертого размера №541, еще там вписана шинель, шапка 56-го размера, белье нижнее, теплое, портянки, сапоги. Все, что по уставу бойцу на фронте полагалось.Удивительно другое..., все же хранила как-то его, простого зуевского бойца какая-то сила...? Наверно — всевышняя, благодаря которой обходили его стороной осколки от разорванных гранат, снарядов, не попадали в него и пули… В результате, пройдя все ады войны, он ни разу не был ранен. И когда его в школе ученики спрашивали «Как Вы воевали, как оберегались от пуль?», он отвечал: «Я хорошо воевал, а от пуль как и все солдаты, командиры в траншеях укрывался». А я, читая его слова, которые теперь хранятся в школьном музее, добавляю… «Везучим и способным он оказался на войне, а потом и в мирное время, где Матвей Степанович хорошо умел работать, как когда-то умел воевать за свою и за нашу жизнь. И на полях он воевал — за получение высоких урожаев.От его детей мы узнаем о его мирных путях-дорогах. Которые тоже были тернистыми, не легкими. По возвращению с фронта Иванов с зуевскими мужиками поехал в Кулешовский МТС устраиваться на работу. Зиму с техникой возился, ремонтировал свой трактор, регулировал инвентарь.Подготовил его к посевной, но работать в поле ему не пришлось. В колхозе имени Кагановича Иванова Матвея назначают бригадиром тракторной бригады, где он долгие годы и будет работать. Потом по решению Хрущева Н.С. МТСы расформируют (1957 год). Техника передана была колхозам. Тракторных отрядов на полях не стало, и с того времени он работал трактористом, считай, до самой пенсии.Там, на колхозных полях я с ним и познакомился. Помню, разговор с бывалым трактористом завел о войне, увидя медаль у него на отвороте пиджака. Медаль фронтовую, но почему-то единственную. Интересуюсь, мол, а она у тебя за заслуги какие? Но он ловко переводит разговор на Володю Иванова, на соседа своего юродивого. Голяком в селе его звали. — А его вон спроси о дедушке, в тридцать седьмом за што, мол, власти ево забрали? Я удивился такому повороту нашей беседы, поинтересовался, зачем он мне отвечает так?- А за тем, што и дедушка ево рассказал кому – то, чево – то, а власти за это ево и забрали по статье – 58, с хвостиком… И сгинул тады их человек, пропал – как ключ на дно. Вот так, а ты с расспросами прилипаешь ко мне… О городе Будапеште уже с Виктором Осиповичем мы Матвея Степановича расспрашивали, уже как пенсионера. И я тут тоже приготавливаюсь к неожиданным оборотам его речи.Нет, никаких выкрутасов не было- Брали мы его штурмом, корпус наш с воздуха на него налетел, — отвечает он прямо. — А победил – та немцев хто? Мы… Америка опосля на немцев пошла. Ды она хоть бы и не лезла, а продуктов бы нам подбрасывала больше, самолетов и Студобекеров. И мы тады бы сами немцев переколушматили… Денисов заговорил с ним о его бригадирской работе. И будто за струну нужную зацепил...- С вашим мы Гребенкиным всегда соревновались, и нас в МТС обоих всегда хвалили. Он и я были коммунисты, но мы по урожайности их превышали. И он мне тады в отместку: «У нас шыгры одни – не земли». И прав он был. У нас земли на полях были лучше. Но и пословица гласить „Как посеешь – так и пожнешь“. Наша бригада работала лучше.А у меня он на тракторе ДТ – 75 работал, сеял хорошо. Но ребята мне сказали „При езде по полю с агрегатом он никогда не оглядывается“. А это же с бедой граничит… И однажды я гнался за ним рядом с сеялками. Сеяльщики смеются, а я камнями трактор его бомбордирую. Остановился он, из кабины голова кудрявая показалась, в нее как я камнем не попал, был бы скандал. Говорили, при остановке он сердитым становится. Объяснил добром Иванову, что нельзя безоглядно ездить по полю. Но он так привычки своей и не бросил. В те годы везло нам, агрономам. В колхозах таких трудяг — мужиков было много. И я счастливчик, много лет с ними работал.Потом мы были на пенсии. К солдату каменному в дни победы ходили, отмечали этот день на общих застольях. Костюм на нем всегда один и тот же, черный, однобортный, на ногах сапоги рабочие, резиновые. При медали он приходил, единственной, на голове у Матвея Степановича картуз — восьмиклинка, который он нигде и никогда не снимал, как у солдата каменного, так и на концерте в клубе. На мои замечания на этот счет он отвечает заученно «А накой ево снимать, Картуз – та мой? Кудри у мене теперь не завидные. Они у мене теперь вон как побелели… Тады снимал».На концерте мы сидим рядом, толкуем тихонечко обо всем. О Левашове Петре Ивановиче, который умер только что. С печенью у него не все в порядке.- И наш Мишка умер только што, унучек-та мой… Был ды сплыл, — вздыхает он, — на свете не живши, посчитай. Умер… А ее было пить так чево? Она теперь не водка, а зараза нынче, не какая раньше была.Мы же тоже выпивали. Бывало, придешь с работы домой, стакан с умору выпьешь, ляжешь к Анютки, а она ворчить, говорить „Отляпись, опять нажралси“. И повернется задом. А че, без свету жили. Ночь длинная, вон какая. Вот наши бабы по многу детей и рожали. Шестерых мы с ней выходили, и умерло еще столько. Эх, с этими горя, и то, хлебнули сколько… А без них плохо, вон у Соложенковых нету детей, а толку – то? Они прожили, как два бобыля.- Точно, Матвей Степанович, жизнь, она — штука интересная, но сложная. Порой родителей дети не понимают, а порой родители детей не понимают..., — подбрасываю я Матвею Степановичу мыслишки. Чтобы хоть чем-то заинтересовать его, чтобы продолжать нашу дружбу и нашу беседу. В общениях с ветеранами молодые люди (теперь социальные работники) в первую очередь чем интересуются? Как живется, как дела идут со здоровьем. Спросил и я о том же фронтовика Иванова. Ответил на этот раз „Ды здоровье пока не подводить, а вот жить становится скучно. На завалинку выйду от нечего делать, думаю, пойду там побеседую, а беседовать там не с кем. Годки мои зачастили умирать. Один за другим гвардию нашу покидають...“.А я только статью на эту тему прочитал, как с обустройством жизни пожилых в Чехословакии обстоят дела. В их селах власти дома престарелых строят, удобства домашние, медицинское обслуживание, хорошее питание, и старики в них живут как дома. В престарелых домах проживают бывшие друзья или родственники, поэтому и живут дружно. А у нас в дома для престарелых со света всего стариков свозят, психологически они все разные, у них от этого стрессы появляются, а далее и болезни.- А чево же, это у них – то, у нас кабы так, вот. У них и до войны жилось людям лучше, политруки нам рассказывали на перекурах. И Гитлер нахрена на нас полез при этом? Жил бы себе и жил припеваючи. Нам за ними еще тянуться долго. Эт щас вот служба социальная есть, и мы ей рады. Они и ко мне приходють ежедневно, плохо ли… А это не твоя там Раиса поеть так звонко? – спрашивает он меня, приглядываясь на сцену, показывая туда же картузом, который теперь снял. А Раиса Васильевна как раз с Валентиной Васильевной Дорохиной, с сельским фельдшером пели в это время прекрасную песенку « Ах судьба моя судьба».- Молодец она, твоя Рая. Эх, вить она и поработала много. С прома начала, и до самой пенсии работаеть и тут поеть. Я помню как она у отца своево на прицепах сидела. Он тады тоже на тракторе тяжелом работал, на пахоте два плуга таскал. А эта, другая с ней, врачиха?- Угадал обеих, значит зрение тебя еще не подводит, — похвалил я Степаныча. И хотел ему рассказать, как мы с его младшим сыном Виктором в молодости эту же самую звонкоголосую певунью Раю одновременно выбирали себе в невесты, как ухлыстывали за ней, боролись за нее. А потом думаю „В селе живем, тут все друг друга знаем, где все новости всем известны...“Матвей Степанович за последние годы стал тоже потихонечку позиции свои сдавать, особенно с памятью у него стало плоховато. — Эх, Иван Яколич, ды сколько на тракторах нам не работать было… У пылищи всегда, ды при стужи. И тут нашему организму как все было перенести!? Пора и подаваться чему – нибудь.И действительно, сказать легко, а сорок лет посиди на тракторе, каждый из нас — попробуй… Это сейчас трактора, у них кабина с кондиционером. А тогда трактора были вообще без кабин, как ЧТЗ — 65, например.И тракторист летом в суховей сорокаградусный, зимой в стужу посиди как кочка на его вершине, да еще рычагами порули. А заглушил мотор, он на морозе остынет и ты его попробуй заведи… А при работе летом тебе в глаза, в уши, через дыхалку в легких пылище прет. И какое тут будет у тракториста здоровье...?- Особенно мы, Яшань (по отцу Якову у меня такое прозвище), с ними зимою мучились. Мороз на дворе трескучий, а он на улице стоить, родимый. И ево предварительно, подогреть нужно. А чем...? Кизяками, которые из дому брали и под картер клали, больше никак. Да, это потом появились в колхозах гаражи для техники, для ремонта мастерские. А в их времена поломался трактор то вообще с ним трактористу хана.Да, Яколич, а как было иначе-то с ним на юру зимнем справляться? — соглашается со мной Степаныч. — И вот ты в телогрейки вокруг нево крутишься. Пальцы на морозе отмораживали, када ево поломки устраняли.А мне про это все хорошо известно, сам это все своими глазами видел, агрономом с ними работая. И теперь сочувствую..., зная, в каких условиях эти люди жили, работали, а многие еще и воевали. И не удивляюсь, что фронтовики, которые после победы в дома свои возвратились, с нами пожили, поработали и быстро все износились. Да и их коллеги, механизаторы, их моложе, времен послевоенных, многие тоже преждевременно то слух теряли, то зрение, то еще более серьезные отклонения с их здоровьем случались. Поэтому, я и о них сожалею, опаздывая как правило с ними по душам поговорить, на память о нем чего-то сокровенное записать.Не зря пословица нас учит „Не оставляй дело на завтра“. И Матвеем Степановичем могло так случиться. Когда мы к нему с Виктором Осиповичем пришли, он был в доме, под запором. Люба нас к нему не пускает. То ли стесняется, то ли не хочет его беспокоить. Потом мы ее убедили, что он же мужик уникальный, вечный трудяга, судя даже и по тому дню. По его наполненному кормовику, который у него был с сеном душистым. Его организм износился, а его привычка трудиться оставалась при нем.Он не виноват, овдовел внезапно. И без жены загрустил, заскучал, жизнь ему стала не мила. Не приучены мужики жить в одиночестве. Говорили про его Анюту, она на кровати перину на двоих постелила, подушки поправила, сама улеглась, позвала и своего Матвея. Говорили будто бы улыбалась она ему. А он молчит, не говорит ей в ответ ничего, на печку заглядывает. Помахал ей рукой и полез спать на свою любимую печь. Уснул там крепко, на утро проснулся бодрым, веселым, окликает свою Анютку, а та молчит. Повернулся с боку на живот, облокотился, слезать стал на пол осторожно, держась за задоргу. Пошел в переднюю, а там его Анютка лежала уже не живая.И вспомнил Матвей Степанович свою молодость, молодую пору, ту осень, перед его сватовством, перед его женитьбой, свою самую красивую девицу Анюту, которую ему отыскал и порекомендовал в жены все тот же дед Лисюк, охотник. От прозвища которого и появился их прославленный род ЛЮСЮКОВЫХ. Поэтому без нее он так сильно загрустил, позабыть не мог. Так как их род в Зуевке стал прославленным. А все представители их рода называются по именам, но с приставками: Матвей Лисюков, Васька Лисюков, Витька Лисюков, Колька Лисюков, Любка Лисюкова, Таня Лисюкова, Зина Лисюкова и так далее… Такая была традиция.Сейчас Зуевска по количеству населения убывает, по качеству ухудшается. Идет вырождение родов. По объективным или субъективным причинам, не знаю, но чего допускать бы нежелательно. „Причина в нас самих..., — убеждают старожилы. — Порядочности не хватает, благородства, культуры. Не храним традиции быта и общения...“. Наверно они правы.Судьба видимо нам такая на роду написана...»А на фото ниже мой папа Иванов Петр Степанович, который ушел на фронт и воевал на Финском фронте и о его подвигах я узнала из архива " Подвиг народа" Нам о войне он тоже мало рассказывал, видно у них это было семейное", — пишет мне на сайт Тамара Малышева (Иванова)